Неточные совпадения
Человек, оскорбленный и раздосадованный, как вы, вчерашним случаем и в то же
время способный думать о несчастии других, — такой человек-с… хотя поступками своими он делает
социальную ошибку, — тем не менее… достоин уважения!
— Где, в чем видишь ты
социальную… — начал он, но в это
время наверху раздался неистовый, потрясающий крик Алины.
Культурная элита переживает тяжелый кризис, и ей грозит исчезновение в массовом
социальном движении нашего
времени.
В мысли пережили мы самые крайние политические и
социальные учения, и
временами казалось нам, что мы прошли уже и через анархизм.
Поэтому до
времени нужно утверждать дуализм «божьего» и «кесарева», дуализм природно-социального, как и дуализм общества и государства.
В романах и повестях, в поэмах и песнях того
времени, с ведома писателя или нет, везде сильно билась
социальная артерия, везде обличались общественные раны, везде слышался стон сгнетенных голодом невинных каторжников работы; тогда еще этого ропота и этого стона не боялись, как преступления.
Я считаю своей слабостью, что в период моей близости к движению умов и душ того
времени у меня несколько ослабел и отодвинулся на второй план присущий мне
социальный интерес.
Несчастье культурного ренессанса начала XX века было в том, что в нем культурная элита была изолирована в небольшом круге и оторвана от широких
социальных течений того
времени.
«Мистический анархизм», существовавший короткое
время, нисколько не приближал к
социальному движению того
времени.
Вот как выражает Белинский свою
социальную утопию, свою новую веру: «И настанет
время, — я горячо верю этому, настанет
время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Русская мысль по своей интенсии была слишком тоталитарной, она не могла оставаться отвлеченно-философской, она хотела быть в то же
время религиозной и
социальной, в ней был силен моральный пафос.
Михайловский, властитель дум левой интеллигенции того
времени, отказывается от свободы во имя
социальной правды, во имя интересов народов.
Огромная разница еще в том, что в то
время как Руссо не остается в правде природной жизни и требует
социального контракта, после которого создается очень деспотическое государство, отрицающее свободу совести, Толстой не хочет никакого
социального контракта и хочет остаться в правде божественной природы, что и есть исполнение закона Бога.
«Одна лишь
социальная революция, — говорит он, — будет обладать силой закрыть в одно и то же
время и все кабаки и все церкви».
Дети же, рожденные в ссылке, не называют себя никак; со
временем они припишутся к податным сословиям и будут называться крестьянами или мещанами, теперь же их
социальное положение определяется так: незаконный сын ссыльнокаторжной, дочь поселенца, незаконная дочь поселки и т. д.
О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё
время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ, и в то же
время яростного сектатора бог знает какой будущей «
социальной гармонии», упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил как в свое собственное существование.
— Посвятив мою энергию на изучение вопроса о
социальном устройстве будущего общества, которым заменится настоящее, я пришел к убеждению, что все созидатели
социальных систем, с древнейших
времен до нашего 187… года, были мечтатели, сказочники, глупцы, противоречившие себе, ничего ровно не понимавшие в естественной науке и в том странном животном, которое называется человеком.
Слышно про него, что он дает теперь показания откровенно, но с некоторым даже достоинством и не отступает ни от одной из «светлых надежд» своих, проклиная в то же
время политический путь (в противоположность
социальному), на который был увлечен так нечаянно и легкомысленно «вихрем сошедшихся обстоятельств».
Минуя разговоры — потому что не тридцать же лет опять болтать, как болтали до сих пор тридцать лет, — я вас спрашиваю, что вам милее: медленный ли путь, состоящий в сочинении
социальных романов и в канцелярском предрешении судеб человеческих на тысячи лет вперед на бумаге, тогда как деспотизм тем
временем будет глотать жареные куски, которые вам сами в рот летят и которые вы мимо рта пропускаете, или вы держитесь решения скорого, в чем бы оно ни состояло, но которое наконец развяжет руки и даст человечеству на просторе самому социально устроиться, и уже на деле, а не на бумаге?
«Я служу вредному делу и получаю жалованье от людей, которых обманываю; я нечестен. Но ведь сам по себе я ничто, я только частица необходимого
социального зла: все уездные чиновники вредны и даром получают жалованье… Значит, в своей нечестности виноват не я, а
время… Родись я двумястами лет позже, я был бы другим».
Мы видим, что в это ж самое
время листья дерева делаются больше, ветви становятся раскидистее; цветы ж только то тут, то там еще показываются; но все ж вы говорите, что дерево в периоде цветения; так и наше
время: мы явно находимся в периоде
социального зацветания!
Елена недели две, по крайней мере, удерживалась и не высказывала ему своих подозрений, которые явились у ней после свидания с Миклаковым, и, все это
время наблюдая за ним, она очень хорошо видела, что Жуквич хоть и бывал у нее довольно часто, но всегда как-то оставался недолгое
время, и когда Елена, несмотря на непродолжительность его посещений, заговаривала с ним о польских эмигрантах, о польских делах, разных
социальных теориях, он или говорил ей в ответ какие-то фразы, или отмалчивался, а иногда даже начинал как бы и подшучивать над ней.
При всей незавидности такого положения, Елена далеко не оставляла своих политических и
социальных мечтаний и твердо была уверена, что она переживает переходное только
время и что рано или поздно, но выйдет на приличное ей поприще.
Оглядываясь в настоящее
время на эту личность, я могу сказать, что это был тип идеального нигилиста. Ни в политическом, ни в
социальном отношении он ничего не желал, кроме денег, для немедленного удовлетворения мгновенных прихотей, выражавшихся в самых примитивных формах. Едва ли он различал непосредственным чувством должное от недолжного.
«Хотя невызревшие
социальные тенденции, проявлявшиеся рельефнее в последнее
время в вашей личности, и давали нам чувствовать, что вы начинали колебать покои тупого самодовольства ультраконсервативной и скажу больше — ультраретроградной среды, в которой вы вращались, и давали нам надежды на резкий поворот ваших тенденций к новому учению.
— В настоящее
время, — продолжал меж тем оратор-советник, — когда Россия, в виду изумленной Европы, столь быстро стремится по пути прогресса, общественного развития и всестороннего гражданского преуспеяния, по пути равенства личных прав и как индивидуальной, так и
социальной свободы; когда каждый из нас, милостивые государи, чувствует себя живым атомом этого громадного тела, этой великой машины прогресса и цивилизации, — что необходимо… я хочу сказать — неизбежно должно соединять нас здесь, за этой дружественной трапезой, в одну братскую, любящуюся семью, — какое чувство, какая мысль должны руководить нами?
— Как знать-с, может, что и новое в голову придет, — возразил Ардальон, — мысль требует обмена. Теперича я вот как полагаю: времена-с, батюшка мой, такие, что все честные деятели должны сплотиться воедино, — тогда мы точно будем настоящею силою. Каждый на это дело обязан положить свою лепту… Тут рядом идут принципы экономические,
социальный и политические — знакомы вы с социалистами?
Но веком коллективизма нужно называть
время, когда частичные и дифференциальные
социальные группировки обобщаются и универсализируются.
Активное отношение к концу истории предполагает более или менее длительный период изменения структуры сознания, духовную и
социальную революцию ещё в историческом
времени, которая не может совершиться одними человеческими силами, но не может совершиться и без человеческих сил, пассивным ожиданием.
Греховность человеческой природы не допускает только возможности совершенного и абсолютного по своему значению
социального строя, т. е. наступления Царства Божьего на этой земле и в этом
времени, до преображения мира.
На нашей земле, в нашем
времени все
социальные достижения относительны и могут означать улучшение, но не достижение совершенства.
Если было
время, когда устрашающая идея ада удерживала
социальную обыденность в церкви, то теперь наступило
время, когда эта идея может лишь помешать войти в церковь.
Совершенное общество мыслимо лишь в совершенном космосе, как преображение мира, как новая земля и новое небо, как Новый Иерусалим, как наступление Царства Божьего, но не как политическое и
социальное устроение в условиях нашей земли и нашего
времени.
Несмотря на то что в моей тогдашней политико-социальной"платформе"были пробелы и недочеты, я искренно старался о том, чтобы в журнале все отделы были наполнены. Единственный из тогдашних редакторов толстых журналов, я послал специального корреспондента в Варшаву и Краков во
время восстания — Н.В.Берга, считавшегося самым подготовленным нашим писателем по польскому вопросу. Стоило это, по тогдашним ценам, не дешево и сопряжено было с разными неприятностями и для редакции и для самого корреспондента.
Думаю, что главное русло русской культурной жизни, когда
время подошло к 60-м годам, было полно молодыми женщинами или зрелыми девушками этого именно этическо-социального типа. История показала, что они, как сестры, жены и потом матери двух поколений, не помешали русскому обществу идти вперед.
Он восклицает: «Одна лишь
социальная революция будет обладать силой закрыть в одно и то же
время и все кабаки, и все церкви».
Сейчас нет уже старой России
времени Гоголя с ее злыми и несправедливыми
социальными формами, нет самодержавной монархии, нет крепостного права, нет старых неравенств.
Проницательно заметив, что"к концу XIX века торгово-промышленная Москва сделалась, в одно и то же
время, и Манчестером, и Лондоном, и Нью-Йорком", Боборыкин большую часть своих рассуждений отдал оценке двух основных, с его точки зрения, движущих
социальных сил московского общества: дворянства (как вариант — чиновничества) и купечества, — а также оценке перспектив их возможного, уже намечающегося взаимодействия...
Временное правительство возложило свои надежды на учредительное собрание, идее которого было доктринерски предано, оно в атмосфере разложения, хаоса и анархии хотело из благородного чувства продолжать войну до победного конца, в то
время как солдаты готовы были бежать с фронта и превратить войну национальную в войну
социальную.
Можно даже сказать, что при более рациональном устроении
социальной жизни усилится трагическое в жизни, трагический конфликт личности и общества, личности и космоса, личности и смерти,
времени и вечности, все проблематическое еще усилится.
Подлинная мистика и есть реализм, она обращена к первореальностям, к тайне существования, в то
время как ортодоксальная теология имеет дело лишь с символами, получившими
социальное значение.
Это служит теперь предметом насмешки, но если глубоко вдуматься в смысл этих простых, бесхитростных слов, то какая в них открывается глубина единения, как очерчивается тогдашний строй
социальной жизни, в настоящее переживаемое нами
время совершенно недостижимый.
В это-то
время, находясь постоянно один, сам с собою, под влиянием томящего его горя, он впервые стал вдумываться в философские и
социальные вопросы.
Партии с их программами и тактиками не могут сейчас предстать в чистом виде, все они не таковы, какими были бы в мирное
время, в спокойных условиях политической деятельности и
социального реформирования общества.
До тех же таинственных
времен и сроков может быть лишь
социальная эволюция, лишь
социальные реформы, регулирующие целое, но всегда оставляющие иррациональный остаток в
социальной жизни, но никогда не преодолевающие до конца зла, коренящегося в жизни космической и в приливающих из ее недр темных энергиях.
Наряду с политическим и
социальным строительством должны все
время идти у нас духовная и культурная работа и творчество.